12 pairs of legs 12 пар ног
I was speaking to a group of about 300 kids, ages six to eight, at a children’s museum, and I brought with me a bag full of legs, similar to the kinds of things you see up here, and had them laid out on a table for the kids. And, from my experience, you know, kids are naturally curious about what they don’t know, or don’t understand, or is foreign to them. They only learn to be frightened of those differences when an adult influences them to behave that way, and maybe censors that natural curiosity, or you know, reins in the question-asking in the hopes of them being polite little kids. So I just pictured a first grade teacher out in the lobby with these unruly kids, saying, «Now, whatever you do, don’t stare at her legs.» Однажды в музее я беседовала с группой детей 6-8 лет — почти 300 человек. Я принесла с собой полную сумку протезов, вроде тех, что сейчас на сцене, и разложила их на столе, чтобы показать ребятам. По опыту я знаю, что дети от природы любопытны, тянутся ко всему, чего они не знают, не понимают, или считают странным. Взрослые учат детей опасаться всего необычного, порой ограничивая детское природное любопытство, или даже нарочно сдерживая поток вопросов, чтобы их отпрыски производили впечатление воспитанных детишек. Я живо представила себе учительницу начальной школы в вестибюле, инструктирующую учеников: «Что бы вы ни делали, не вздумайте пялиться на ее ноги!»
But, of course, that’s the point. That’s why I was there, I wanted to invite them to look and explore. So I made a deal with the adults that the kids could come in without any adults for two minutes on their own. The doors open, the kids descend on this table of legs, and they are poking and prodding, and they’re wiggling toes, and they’re trying to put their full weight on the sprinting leg to see what happens with that. And I said, «Kids, really quickly — I woke up this morning, I decided I wanted to be able to jump over a house — nothing too big, two or three stories — but, if you could think of any animal, any superhero, any cartoon character, anything you can dream up right now, what kind of legs would you build me?» Мне, конечно, хотелось достичь в точности противоположного; я затем и пришла — пригласить детей порассматривать и поизучать. Я попросила взрослых на пару минут впустить детей одних, без сопровождения. Двери открылись, дети налетели на стол с протезами, начали их дергать, ковырять, шевелить искусственными пальцами, нагружать беговые протезы своим весом, чтобы посмотреть, что будет. Я сказала: «Ребята, помогите мне: сегодня с утра я решила перепрыгнуть дом. Не очень большой — всего два или три этажа. Придумайте какое-нибудь животное, или супергероя, или мультяшку — совершенно любого персонажа — чьи ноги помогли бы мне перепрыгнуть дом».. 
And immediately a voice shouted, «Kangaroo!» «No, no, no! Should be a frog!» «No. It should be Go Go Gadget!» «No, no, no! It should be the Incredibles.» And other things that I don’t — aren’t familiar with. And then, one eight-year-old said, «Hey, why wouldn’t you want to fly too?» And the whole room, including me, was like, «Yeah.» (Laughter) And just like that, I went from being a woman that these kids would have been trained to see as «disabled» to somebody that had potential that their bodies didn’t have yet. Somebody that might even be super-abled. Interesting. 1:36 И сразу же я услышала: «Ноги кенгуру!» «Нет, нет, надо лягушачьи лапы!» «Нет, суперпружины Мистера Гаджета!» «Лучше чьи-нибудь из Суперсемейки!» И прочее — о чем я ни разу не слышала. Вдруг один восьмилетний ребенок говорит: «Слушай, а ты не хотела бы еще научиться летать?» И вся комната восхищенно выдохнула: «Точняк!» (Смех в зале) Так, из женщины, которую этих детей приучили называть инвалидом, я превратилась в человека со сверхспособностями. Они увидели во мне пока не раскрытый ими потенциал. Интересно
So some of you actually saw me at TED, 11 years ago. And there’s been a lot of talk about how life-changing this conference is for both speakers and attendees, and I am no exception. TED literally was the launch pad to the next decade of my life’s exploration. At the time, the legs I presented were groundbreaking in prosthetics. I had woven carbon fiber sprinting legs modeled after the hind leg of a cheetah, which you may have seen on stage yesterday. And also these very life-like, intrinsically painted silicone legs. 11 лет назад некоторые из вас видели меня на TED. Много было сказано про то, как наша конференция меняет жизнь зрителей и выступающих, и я — не исключение. TED стал стартовой площадкой в следующее десятилетие моей жизни. Я показала искуственные ноги, на тот момент считавшиеся последним словом в области протезирования. Это были беговые ноги из углеродной ткани, разработанные по образцу лап гепарда — вчера на них можно было посмотреть на сцене. Вы могли видеть и эти протезы, они очень похожи на настоящие ноги.
So at the time, it was my opportunity to put a call out to innovators outside the traditional medical prosthetic community to come bring their talent to the science and to the art of building legs. So that we can stop compartmentalizing form, function and aesthetic, and assigning them different values. Well, lucky for me, a lot of people answered that call. And the journey started, funny enough, with a TED conference attendee — Chee Pearlman, who hopefully is in the audience somewhere today. She was the editor then of a magazine called ID, and she gave me a cover story. Итак, у меня появилась возможность пригласить тех, кто не занимается непосредственно разработкой протезов, приложить свой талант к искусству разработки протезов. Больше не разделять функцию, форму и эстетику, не присваивать им разную значимость. К счастью, многие откликнулись на мое приглашение. Интересно, что я пошла по этому пути вместе с участником TED по имени Чи Перлман; я надеюсь, что и сегодня она тоже здесь. Она была редактором журнала ID и вот она сделала меня темой номера.
This started an incredible journey. Curious encounters were happening to me at the time; I’d been accepting numerous invitations to speak on the design of the cheetah legs around the world. And people would come up to me after the conference, after my talk, men and women. And the conversation would go something like this, «You know Aimee, you’re very attractive. You don’t look disabled.» (Laughter) I thought, «Well, that’s amazing, because I don’t feel disabled.» And it really opened my eyes to this conversation that could be explored, about beauty. What does a beautiful woman have to look like? What is a sexy body? And interestingly, from an identity standpoint, what does it mean to have a disability? I mean, people — Pamela Anderson has more prosthetic in her body than I do. Nobody calls her disabled. (Laughter) Это стало точкой отсчета невероятного путешествия, многих удивительных знакомств. Люди приглашали меня рассказывать об искуственных ногах для бегунов. После конференции зрители подходили ко мне — как мужчины, так и женщины и говорили мне: «Эми, ты знаешь, ты очень привлекательна. Ты ни капли не похожа на инвалида!» (Смех в зале) Я тогда думала: «Ну, это замечательно, ведь я и не чувствую себя инвалидом.» Тогда я поняла, что красота обсуждаема, что о красоте можно подискутировать. Какую женщину мы называем красивой? Как должно выглядеть сексуальное тело? И если говорить об определениях — что значит быть инвалидом? В теле Памелы Андерсон гораздо больше силикона, чем у меня, но никто не называет ее инвалидом. (Смех в зале)
So this magazine, through the hands of graphic designer Peter Saville, went to fashion designer Alexander McQueen, and photographer Nick Knight, who were also interested in exploring that conversation. So, three months after TED I found myself on a plane to London, doing my first fashion shoot, which resulted in this cover — «Fashion-able»? Three months after that, I did my first runway show for Alexander McQueen on a pair of hand-carved wooden legs made from solid ash. Nobody knew — everyone thought they were wooden boots. Actually, I have them on stage with me: grapevines, magnolias — truly stunning. Poetry matters. Poetry is what elevates the banal and neglected object to a realm of art. It can transform the thing that might have made people fearful into something that invites them to look, and look a little longer, and maybe even understand. Так вот, тот самый журнал через дизайнера Питера Савил попал к модельеру Александру Маккуину и фотографу Нику Найту. Они задались теми же вопросами о красоте, что и я, и три месяца спустя я уже летела в Лондон на самолете на свою первую фотосессию для журнала мод. Одна из фотографий попала на эту обложку. А спустя еще три месяца я стала моделью на шоу Александра Маккуина. На показ я надела резные деревянные ноги из ясеня, и никто даже не догадался — все решили, что это деревянные сапоги. Вот они, на сцене. Виноградная лоза, магнолии. Удивительная вещь. Во всем нужна поэзия. Поэзия переносит самый банальный предмет в сферу искусства. Поэзия преобразовывает незнакомую и пугающую вещь в нечто, что можно оглядеть, потом еще раз оглядеть, а потом, возможно, понять и принять.
I learned this firsthand with my next adventure. The artist Matthew Barney, in his film opus called the «The Cremaster Cycle.» This is where it really hit home for me — that my legs could be wearable sculpture. And even at this point, I started to move away from the need to replicate human-ness as the only aesthetic ideal. So we made what people lovingly referred to as glass legs even though they’re actually optically clear polyurethane, a.k.a. bowling ball material. Heavy! Then we made these legs that are cast in soil with a potato root system growing in them, and beetroots out the top, and a very lovely brass toe. That’s a good close-up of that one. Then another character was a half-woman, half-cheetah — a little homage to my life as an athlete. 14 hours of prosthetic make-up to get into a creature that had articulated paws, claws and a tail that whipped around, like a gecko. (Laughter) And then another pair of legs we collaborated on were these — look like jellyfish legs, also polyurethane. And the only purpose that these legs can serve, outside the context of the film, is to provoke the senses and ignite the imagination. So whimsy matters. Моя следующая авантюра подтвердила это.Художник Мэтью Барни и его фильм «Кремастер».Я неожиданно поняла,что мои ноги могут быть скульптурой.Я постепенно перестала воспринимать форму человеческих ногкак единственную эстетическую норму.Мы создали то, что люди назвали стеклянными ногамихотя они были сделаны из полиуретана,материала, из которого делаются шары для боулинга.Тяжелые!Потом мы изготовили ноги, покрытые почвойс прорастающими изнутри картофелем и свеклойи симпатичной табличкой-указателем.Вот тут хорошая фотография.Другой созданный нами персонаж: наполовину женщина, наполовину — гепард.Дань уважения мне как спортсмену.14 часов макияжапревратили меня в существо с лапами,когтями и хвостом. Он крутился,как у ящерки.(Смех в зале)Потом мы сделали еще одну пару ног —они выглядели как щупальца медузыи тоже были сделаны из полиуретана.Единственная цель, которой могли бы служить эти ноги за пределами фильма —пробуждать чувства и воображение.Во всем важна фантазия.
Today, I have over a dozen pair of prosthetic legs that various people have made for me, and with them I have different negotiations of the terrain under my feet, and I can change my height — I have a variable of five different heights. (Laughter) Today, I’m 6’1″. And I had these legs made a little over a year ago at Dorset Orthopedic in England and when I brought them home to Manhattan, my first night out on the town, I went to a very fancy party. And a girl was there who has known me for years at my normal 5’8″. Her mouth dropped open when she saw me, and she went, «But you’re so tall!» And I said, «I know. Isn’t it fun?» I mean, it’s a little bit like wearing stilts on stilts, but I have an entirely new relationship to door jams that I never expected I would ever have. And I was having fun with it. And she looked at me, and she said, «But, Aimee, that’s not fair.» (Laughter) (Applause) And the incredible thing was she really meant it. It’s not fair that you can change your height, as you want it. 6:56 Сейчас у меня 12 пар протезов,изготовленных для меня разными людьми.Каждая пара меняет мои взаимоотношения с поверхностью, по которой я иду.А еще я могу менять свой рост —выбираю из пяти различных вариантов.(Смех в зале)Сегодня мой рост — метр восемьдесят пять.Эту пару протезов мне сделали чуть больше года назадв ортопедическом центре Дорсет в Англии.Я привезла их домой, на Манхэттени сразу же отправилась на модную вечеринку.Там была девушка, моя хорошая знакомая.Она привыкла к моему природному росту метр семьдесят два.Когда она меня увидела, у нее отвисла челюсть:«Ты такая высокая!»Я ответила: «Забавно, правда?»Это почти то же самое, что носить ходули на ходулях!Кроме того, у меня появились личные отношения с дверными косяками —очень неожиданный эффект.Ну и мне было весело!Она посмотрела на меняи сказала: «Эми, это же нечестно!»(Смех в зале)(Аплодисменты)Интересно, что она на самом деле так думала!Нечестно иметь возможность менять свой ростпо своей прихоти!
And that’s when I knew — that’s when I knew that the conversation with society has changed profoundly in this last decade. It is no longer a conversation about overcoming deficiency. It’s a conversation about augmentation. It’s a conversation about potential. A prosthetic limb doesn’t represent the need to replace loss anymore. It can stand as a symbol that the wearer has the power to create whatever it is that they want to create in that space. So people that society once considered to be disabled can now become the architects of their own identities and indeed continue to change those identities by designing their bodies from a place of empowerment. And what is exciting to me so much right now is that by combining cutting-edge technology — robotics, bionics — with the age-old poetry, we are moving closer to understanding our collective humanity. I think that if we want to discover the full potential in our humanity, we need to celebrate those heartbreaking strengths and those glorious disabilities that we all have. I think of Shakespeare’s Shylock: «If you prick us, do we not bleed, and if you tickle us, do we not laugh?» It is our humanity, and all the potential within it, that makes us beautiful. Thank you. (Applause) Тогда я осознала, что тон диалога инвалида и общества очень сильно изменился за последние десять лет. Мы больше не говорим об исправлении неполноценности, но скорее о развитии, о потенциале. Искусственная конечность больше не утрата, она — знак того, что ее владелец способен заполнить образовавшуюся пустоту, чем ему вздумается. Люди, признанные обществом калеками становятся творцами самих себя, могут менять свою внешность, как им захочется, пересоздавая свое тело в незаполненном пространстве. Мне очень нравится, что, объединяя суперсовременные технологии: робототехнику, бионику, с поэзией, мы лучше понимаем феномен человечности. Мне кажется, что если мы хотим раскрыть потенциал человеческой природы, мы должны радоваться своим невероятным возможностям, и своим удивительным недостаткам. Я вспоминаю шекспировского Шейлока: «Уколите нас — и разве не потечет кровь? Пощекочите — разве мы не засмеемся?» Наша человечность, весь ее потенциал, делают нас прекрасными. Спасибо. (Аплодисменты)